И зачем только Вася приехал в Юго-Восточную Азию? Сначала он думал, для того,чтобы придаваться блуду с экзотическими тёлками. Потом – чтобы тусить с пацанами со всего мира и придаваться блуду с экзотическими тёлками. Постепенно друзья стали обзаводиться типа семьями, и их жены стали как-бы выжимать лишних друзей товарищей, и Вася частенько стал квасить с какими-то левыми чуваками, иногда скатываясь до местных алкашей и полу-бомжей. Тёлки никогда не подводили в плане блуда, и пока он платил им, этот фронт его устраивал.

Но душа, хотя и незнакомая с Достоевским, требовали отдушину в общении.

Вася [фрилансил или торговал чем-то или сдал свою квартиру в Моршанске и жил на эти деньги] имел некий источник дохода, который позволял ему держаться на плаву, какая-никакая квартирка с телевизором и холодильником и огромной двухспальной кроватью – что ещё надо когда тебе чуть больше 25? Девки приходили к нему, делали свои дела и, забрав деньги, уходили. Впрочем иногда оставались переночевать. Забавно, что прожив уже несколько лет в Таиланде, он так не научился разговорному тайскому, с трудом объясняясь на улицах что ему хочется съесть, а практически был нем. Даже больше – глух и нем, так как не понимал, что ему говорят и не мог ответить, не то что поддержать беседу. Удивительная лень, он с трудом объяснялся с тайками, что ему хочется на ломаном английском, которым они видимо тоже не владели. Общение на комплекте в пару дюжин слов на английском, полдюжины на тайском и сотне гримас, закатывании глаз и жестикуляции. Вася считал, что он неплохо объясняется на английском, и это просто тайцы виноваты, что не понимают его Моршанского акцента.

А душа рвалась, как испуганная кошка, наружу!

Иногда, после совокупления, оставаясь на ночь, тайка начинала что-то рассказывать, так забавно махая ручками, показывая какие-то сценки по которым можно было подумать, что кто-то кого-то то-ли хоронит, а то отправляет в школу или покупает оптом курицу, при этом международный знак «закидывания стакана» оказался по всему тем же что и в России.Вася вежливо слушал её, гладя по спине и иногда приговаривая что-то типа «Угу», «А!» и народное «Кап». Так они вели беседы по часу-полтора. После, выговорившись полностью, тайка снова вступала с ним в акт соития, который так отличался от того, который был пару часов назад. Васе это разнообразие нравилось, тайке видимо тоже – в жизни её никто не выслушивал так внимательно, как Вася, с таким пониманием к её проблемам в далёком Северо-Востоке Таиланда. И неведомо было девушке и Васе, что они просто занимались бытовой психотерапией.

Намного сложнее было, когда Вася пытался что-то рассказать

Девушка смотрела на него пустым взглядом минуты 3, потом её внимание перебегало на что-то менее драматичное – на мобильник, на ногти, на козявки в носу и снова на мобильник. Вася говорил в пустоту, с тем же успехом он мог общаться с деревом, а если бы вместо тайки была бы кошка, то он несомненно получил бы значительно больше внимания. И поняв, что тут «нефик топтаться» он стаскивал с тайки бельё и делал то, что оба знали, могли и понимали – трахались. В этом отчаянном акте он выражал всю свою неудовлетворённость от непонимания его «огромного внутреннего мира». А после, помывшись в душе оба засыпали в объятиях друг у друга, 2 совершенно чужих человека на далеко-далеко на краю земли, не знающие ничего о душе того, кто лежал рядом, как будто и не было её вовсе этой вашей души: ни Тайской души ни великой непознаваемой Русской Души.